Человек из шкафа - Алексей Винокуров

Старик. Шантажируешь?

Алексеев. Учу уму-разуму.

Старик. Я закрою окно, закрою. Мне не трудно. Только мне странно слышать из-за какого-то окна целую философию. Новый и Ветхий Завет, Маркс и Энгельс, Дюринг и Антидюринг – всех собак на бедного старичка повесил. Преступление и наказание, война и мир, мифы и шаманы. Шерлок Холмс и доктор Ватсон, Штепсель и Тарапунька, Гога и Магога – все из-за какой-то ерунды. А окно – я закрою, не сомневайтесь!

Обозленно захлопывает окно. Алексеев поднимается с постели, быстро надевает на себя рубашку и брюки. Некоторое неловкое молчание.

Алексеев. А где Татьяна?

Старик. Ушла. С утра собралась и – поминай как звали.

Алексеев. Странно…

Старик. Ничего странного. Недобрая она, Ванечка, злая. Я к ней по-хорошему, по-стариковски, а она…

Алексеев (смотрит на него). Что?

Старик. Ничего.

Алексеев. Есть там что-нибудь пожрать?

Старик. Да вроде есть кой-чего… Немного, правда.

Алексеев. Немного? Вчера был полный холодильник!

Старик. Ну, что ж ты вспоминаешь… преданья старины глубокой. Ты еще вспомни, что в прошлом году было.

Алексеев. В прошлом году я не знаю, что было, но вчера… (Направляется на кухню.)

Старик (торопливо). Ты вот что… Я спросить хотел: с Татьяной это у тебя серьезно или как?

Алексеев. А твое какое дело?

Старик. Да мое дело сторона, только…

Алексеев. Чего еще?

Старик (нравоучительно). А то! Нехорошо, знаешь ли, так-то, с кем попало. Зачем невесту обижать, такая славная девушка у тебя невеста.

Алексеев (ошеломленно). Какую-такую невесту?

Старик. Будущую. Или ты всю жизнь собираешься бобылем прожить?

Алексеев. Отвяжись…

Старик (удовлетворенно). Будет и у тебя невеста. А у такого парня и невеста должна быть первый сорт. Так что не обижай ее, будущую твою невесту, не живи с кем попало.

Алексеев (кланяется). Спасибо за науку! Все?

Старик (суровея). Нет, не все! Водки ты, я вчера заметил, на водку падок слишком. Нельзя так, от водки одна беда. Вот хоть на меня посмотри – какой орел, а водка меня подкосила. А уж про тебя что говорить.

Алексеев. Ну, мерси, как говорится, за ваши добрые слова! Откуда ты только такой взялся? Орел с бумажными крыльями, атавизм чертов…

Алексеев идет на кухню, открывает холодильник, удивленно свистит, потом кричит оттуда.

Голос Алексеева. Однако ты, дед, здоров жрать. А это что?

Алексеев появляется в комнате, в руках у него пустая водочная бутылка.

Алексеев. Дед, тут полная бутылка была? Где она?

Старик (хмуро). Бутылка тут.

Алексеев. А то, что в бутылке?

Старик. А что в бутылке?

Алексеев (раздражаясь). То, что там было!

Старик. А что там было?

Алексеев. Сам знаешь, что! Водка!

Старик. Говорил я тебе – водка до добра не доведет…

Алексеев. Где она?

Старик (сумрачно). Изничтожил.

Алексеев. Как – изничтожил? А ну, дыхни!

Старик (открывши рот). Хы!

Алексеев (растерянно). Ты же бросил!

Старик. Бросил. Но… за други своя жизнь готов положить, не токмо водку.

Алексеев. Дед, ты большая сволочь.

Старик (важно). Всякий имеет свою область совершенствования.

Алексеев, покачав головой, уходит в кухню.

Алексеев (жуя, из кухни). Ты вот что… Сам все съел – сам тогда иди в магазин, купи чего-нибудь. Скоро тетя должна приехать.

Старик (сердито). Какая еще тетя-мотя?

Алексеев. Моя тетя. Из провинции. Не могу же я ее голодом морить.

Старик. А где же я тебе деньги возьму? Где старенький дедушка возьмет денег? Или я, по-твоему, миллионер?

Алексеев. Открой комод, там лежат.

Старик (рассеянно открывает комод). Комод? Да нет там ничего…

Алексеев. Как – нет? Ты посмотри как следует.

Старик. Да где тут смотреть…

Вдруг осекается и застывает на месте. Хватает себя за пиджак, судорожно ощупывает. Вытаскивает деньги, считает их, мусолит, кладет в комод, потом выхватывает, снова кладет, что-то бормочет, озирается по сторонам, берет деньги и на цыпочках идет к выходной двери. Открывает дверь и уже готов исчезнуть в ней…

Алексеев (из кухни). А ты, дед, ничего. Ты мне поначалу не понравился, я решил, что ты все выдумал. А потом как-то к тебе пригляделся. Ты, в общем, безвредный. Только дикий…

Пауза. Старик стоит на пороге, словно прислушиваясь, не скажут ли чего еще.

Алексеев (входя). Ну, что – нашел?

Старик. А…а… нашел! В-вот… (Показывает деньги.)

Алексеев. А ты чего это в дверях стоишь?

Старик. А я… в магазин собрался. Старенький дедушка – в магазин.

Алексеев. А обратно как? Я же тебе ключей не оставил!

Старик. Ах, ну да, ключей, ну да… (Словно во сне, заходит обратно.)

Алексеев. Вот здесь в тумбочке ключи лежат. Когда надо – возьмешь и обратно потом положишь.

Звонок в дверь. Алексеев идет открывать. Старик внезапно прячется в шкаф. Алексеев, пятясь, входит в комнату. В руках у него многочисленные баулы. Следом за ним идет невысокая женщина лет пятидесяти, также нагруженная сверх всякой меры.

Алексеев (ставя баулы на пол). Ну, тетя Тоня, вы в своем репертуаре! Как же вы это все несли?

Тетя. Своя ноша не тянет. Давай-ка, племяш дорогой, поздороваемся как следует. Поцелуй родную тетю, не виделись, я чай, уже лет пять.

Алексеев (негромко). И век бы не видаться!

Тетя. Что?

Алексеев. Я говорю: с приездом вас в наши палестины, дорогая тетушка. Позвольте поцеловать вас от имени родных осин и дубов.

Целуются.

Тетя (утирая воображаемую слезу). Ну, расстроил ты меня… Старую тетю…

Алексеев. Простите, забыл! Вам в вашем возрасте расстраиваться нельзя.

Тетя. А что возраст? Возраст еще самый боевой.

Алексеев. Вот я и говорю, – в таком возрасте смешно расстраиваться! У вас, тетя, здоровье крепче слона. Вы еще всех нас переживете. Вы еще нас всех продадите и купите. Мы уж умрем все, а вы все будете жить, жить. Уж кругом одни могилы – а вы все живете.

Старик хихикает в шкафу.

Тетя. Ну-ну, шутник, тебе бы все хиханьки! Ты новости-то слышал? Я ведь теперь инвалид.

Алексеев. А что с вами?

Тетя. Кости у меня болят.

Алексеев. Это диагноз такой?

Тетя. Ага. Сама поставила. Ну, доктор чего-то там по своему написал, но меня на кривой козе не объедешь. Кости болят – и баста. И вторая группа инвалидности. Потому что мне мое подай. Так что не ты один у нас теперь к медицине причастен. Тетя твоя тоже не лыком шита.

Алексеев. Ну вот, а вы баулы тягаете.

Тетя. Баулы – это ничего. Своя ноша не тянет. А вот работа мне вредна. Работа – это действительно…

Алексеев. Что в баулах-то?

Тетя. А тут так… кое-что по торговой части.

Алексеев. Торговлей изволили заняться, любезнейшая тетя?

Тетя. А теперь по-другому нельзя. Теперь все торговлишкой занимаются. Полстраны этим живет.

Алексеев. Ну да, а другая половина от этого умирает.

Тетя. Ну, те кто умирает, те сами себе и дураки. Надо хватку проявить, практичность. Мне знакомые присоветовали поехать в Китай, челноком. Я вот съездила, накупила товару. Теперь реализовывать буду. А там, глядишь, и разбогатею. Что же я – всю жизнь горбатилась и умру нищей? Нет, надо такую возможность использовать.

Алексеев (встревожен слегка). Тетя Тоня, а много ты накупила?

Тетя. Да вот, все что тут. На пять тысяч долларов.

Алексеев. Пять тысяч?! Откуда у тебя такие деньги?

Тетя. Я квартиру заложила.

Алексеев. Как – квартиру? Ты с ума сошла?

Тетя. А что мне? Я ж сейчас это все продам, деньги верну с прибылью и рассчитаюсь. Чего мне бояться?

Алексеев. А если не вернешь?

Тетя. А чего же не верну?

Алексеев. Я не знаю, мало ли что! Вы прямо как сговорились со своими квартирами!